Притворная забота пасынка нанесла удар в самое сердце

В 1992 году, проживая в городе Барановичи, я познакомился с вдовой Верой Ивановной, у которой от первого брака были сын и дочь, самостоятельно проживающие за пределами Беларуси. Мы поженились и прожили счастливо 26 лет. За этот период у нас сложились отличные взаимоотношения с ее детьми, которые всегда приезжали к нам в гости, зачастую со своими друзьями. Зимой мы жили в квартире моей супруги, а с апреля по ноябрь в моем деревенском доме вблизи города Барановичи, обеспечивая себя и детей овощными заготовками. Но случилась беда. 
В апреле 2018 года внезапно скончалась моя жена, и это была тяжелая утрата. После похорон необходимо было решить вопрос по наследованию оставшегося имущества. По общей договоренности с моей супругой и ее детьми предварительно и на доверительном уровне было решено, что никаких разделов в случае ее преждевременного ухода проводиться не будет. Я должен оставаться жить в квартире до своего конца, после чего жилплощадь передавалась сыну жены. Меня, да и всех, это устраивало. В этой связи в нотариальной конторе свою половину, причитающуюся мне по праву, передал пасынку, строго выполняя нашу договоренность. Я был потрясен утратой близкого мне человека и, разумеется, даже не мог себе представить, чем это обернется.
В течение последующих шести месяцев до наступления права вступления в наследство сын жены каждое воскресенье выходил со мной на связь по Интернету, подтверждая, что у меня не должно возникать никаких опасений по поводу пожизненного пользования квартирой, с нашего общего согласия отписанной в его пользу. Теперь-то я понял эту его столь деликатную обходительность со мной. Все встало на свои места, когда пасынок прибыл в Барановичи в ноябре этого года для вступления в наследство. Встретились мы, как всегда, радушно, я принял его, как родного. На следующий день он ультимативно заявил, что является владельцем квартиры, предложил мне освободить ее или же выкупить по рыночной стоимости, которая, по его утверждению, составляет тридцать тысяч долларов. У меня такой суммы, разумеется, не имелось, и я попросил его хотя бы не требовать деньги за подаренную ему мою половину. Но пасынок  оставался непоколебим. Такого коварства от него я никак не мог ожидать, но и изменить что-либо было уже поздно.
Меня, старого человека, инвалида, запросто выбросили на улицу. 
В деревню я уехать не могу по состоянию здоровья. И вот теперь вынужден доживать свои последние годы на съемных квартирах. И этот человек, зная, что не собирается выполнять свои договоренности, используя мое доверие, моральное и физическое состояние после столь тяжелой утраты, спокойно живет и работает в Вологде. И уже не одумается. Бог ему судья!