У опекуна из Сямженского района отобрали шестерых детей

Жительницу одной из деревень Сямженского района Лидию Степанову (здесь и далее имена потерпевших и опекуна изменены в соответствии с ФЗ «О СМИ») обвиняют в насилии над приемными дочерьми. Официально все выглядит более чем заслуживающим общественного порицания. По версии следователей, летом 2019 года опекун применила недозволенные методы воспитания, нанеся 17-летней и 15-летней подопечным девушкам удары, сопровождая свои действия нецензурной бранью. Одну из девушек она схватила за волосы и ударила ногой по ягодицам, другую ударила тоже по ягодицам, но рукой; дала пощечину. Видеозапись инцидента обнаружилась в телефоне одной из потерпевших. 
В тот же день, когда сбежавшая из приемной семьи Алина показала кадры с «воспитательным моментом» полиции, ее в семью уже не вернули, а немного позднее забрали и остальных. Всего в семье воспитывалось шесть девочек: 17, 16, 15, 14, восьми лет и восьмимесячный младенец. Малышка - дочь 15-летней Олеси из этой семьи.
Как сообщили в пресс-службе управления Следственного комитета по Вологодской области со ссылкой на Харовский межрайонный следственный отдел, женщине предъявлено обвинение в ненадлежащем исполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего. Ей вменяется в вину один эпизод жестокого обращения.
Лидия Ивановна рассказала «Красному Северу», как получилось, что она практически в одночасье лишилась шестерых приемных детей.

- Моя Олеся училась на «четыре» и «пять», ее и двух ее сестер я взяла в 2010 году. Мои дети уже взрослые, я хотела взять на воспитание одну девочку, а мне предложили трех сестер, - говорит бывшая приемная мать. - Потом я взяла еще двух сестричек - 14 и восьми лет. У всех, особенно у младших, были проблемы со здоровьем, всех пришлось ставить на ноги. Мы дружно жили.
О беременности 15-летней Олеси Лидия Ивановна узнала, когда в школе проходил медосмотр. «Пятый месяц», - огорошило ее известие. Девочка рассказала, что отец ее ребенка сейчас служит в армии. Уголовное дело по факту полового сношения с лицом, не достигшим возраста согласия, со слов Лидии Ивановны, не возбуждалось. «Красный Север» не имеет возможности уточнить эту информацию у органов следствия, поскольку подобные дела относятся к охраняемой законом тайне. 
Олеся родила девочку, и малышка тоже перешла под опеку Лидии Ивановны, а молодая мать продолжила учебу в школе.
- Я стала сидеть в няньках, - сквозь слезы улыбается женщина. - Но Олесю я учила, как обращаться с ребенком, как кормить, как ухаживать за ним.
Лидия Ивановна вспоминает, что Олеся не очень стремилась водиться с дочерью - говорила, мол, учиться ей надо, но женщина гнула свою линию: учиться нужно не только в школе, но и обращаться с младенцем, растить его тоже должна не только опекун, но и родная мама. Однажды Лидия Ивановна увидела, что Олеся положила дочку спать с бутылочкой, из которой выливается молоко и заливает малышке нос, уши, лицо… 
- Я ведь ей говорила много раз: «Не клади ребенку бутылочку на ночь без присмотра!» А она все равно положила. Ребенок ведь чуть не захлебнулся! Отругала, конечно, - признается женщина. - И потом еще случай был: у маленькой на лице прыщики выступили, и Олеся ей лицо намазала «Финалгоном» - говорит, мол, от аллергии, у ребенка и лицо уже «поплыло»... Чуть не уходила маленькую!
Вот тогда, по словам бывшего опекуна, она и бросилась к девочкам - младшей обтерла лицо сухими салфетками, а старшую обругала и схватила за волосы. 

И кто бы мог подумать со всеми этими заботами, что «роковым» ребенком окажется старшая, 17-летняя Алина? 
- В начале августа пошла на гулянку, а вернулась под утро, пьяная, - вспоминает женщина события прошедшего лета. - Я ее ночью под дождем искала, кричала, звала… На телефонные звонки она не отвечала. И когда я увидела в пять утра, в каком она состоянии, дала пощечину.
А вечером того же дня Алина как ни в чем не бывало вновь захотела уйти из дома - на этот раз поехать в Сямжу на день рождения подруги. Опекун запретила. Но девушке пришло СМС - это знакомые заехали за ней на машине - и она, не отпрашиваясь, просто сбежала.
Когда Алина не вернулась домой, ее объявили в розыск. 4 августа ее нашла полиция в Сямже, а когда встал вопрос о возвращении беглянки к опекуну, девушка показала на телефоне видео «расправы» над Олесей, когда та намазала лицо ребенка «Финалгоном». Тогда Алину увезли в больницу, а не домой. 28 августа из деревни, где Лидия Ивановна жила со всеми опекаемыми детьми, забрали и остальных. 
На этом месте своего рассказа женщина рыдает, уже не сдерживаясь, а в разговор вступает сестра двух других опекаемых детей - 23-летняя Анна, которая сейчас живет и работает в Москве.
- Мои сестры попали к Лидии Ивановне совсем маленькими, - говорит она. - И самая младшая считает ее своей мамой не только потому, что она их с сестрой пять лет воспитывала. У нее совершенно стерлись из памяти наши биологические родители, она искренне уверена, что Лидия Ивановна ее вынашивала и рожала… А про биологическую мать старшая из моих маленьких сестренок говорит только: «Помню, что очки носила» - и все. Вообще никаких эмоций по отношению к ней. И они не понимают, почему их забрали от мамы Лиды. Они хотят домой, плачут, постоянно спрашивают меня, когда они вернутся обратно. Я сама отношусь к Лидии Ивановне с огромным уважением и за то, что она растила моих сестер как родных, и за то, что ее родные дети полюбили моих сестренок. Когда я думала о том, что девочки растут в такой доброй, хорошей семье, мне было спокойно.
Когда все девочки оказались в детском доме, Олеся спросила у Алины: «Зачем ты это сделала?» 
- Алина мне сказала: «Я не хотела, чтобы так получилось», - вспоминает Олеся. - Мы с сестрами на нее очень обижены и не хотим общаться, а ей уже 18 лет, она теперь живет своей жизнью. Она и раньше хотела из дома уйти, и вот она своего добилась. А нам здесь хуже, чем дома! Мы только сами и поддерживаем друг друга.
С бывшей приемной мамой девочки продолжают общаться - постоянно звонят, просят что-то купить или перевести им деньги, и Лидия Ивановна переводит - получается, из своих, ведь опекунства она лишена. Когда приезжает в детский дом навестить, обязательно привозит деревенских домашних пирогов. И плачет, плачет…
- Если старших, из-за которых уголовное дело завели, мне уже не отдадут, может, хоть маленьких оставят? - спрашивает она с надеждой.
- Как вы думаете, если я в суде скажу, что хочу обратно к маме, суд учтет мое мнение? - спрашивает Олеся. 

Уполномоченный по защите прав ребенка при губернаторе Вологодской области Ольга Смирнова обнадежить Лидию Ивановну не может: если женщину признают виновной в жестоком обращении хотя бы с одним из приемных детей, то не отдадут уже всех. 
Заметим от себя, что в этом серьезное отличие в воспитании родных и «государственных» детей: если бы у кровных родителей отбирали детей за подзатыльники, то, наверное, вместо двухэтажных детских домов Вологду заполнили бы многоэтажные. Конечно, рукоприкладство не поощряется в воспитании любого ребенка, но для лишения родительских прав биологических родителей нужно что-то посильнее, чем шлепок по ягодицам. Аналогичная ситуация с лишением опекунства: за ущемление прав одного опекаемого ребенка из семьи изымут всех, а вот родительских прав лишают индивидуально на каждого из находящихся в кровной семье детей. 

Логику законодателя понять можно: кровные родители должны сами защищать интересы своих детей, а государство защищает интересы своих, и у государства критерии куда строже. И 16-летняя Олеся может сколько угодно убеждать, что мама всего один раз дала ей шлепка, а на самом деле она самая добрая и лучшая - но одного раза здесь вполне достаточно. И то, что Олеся не считает, что ей был нанесен какой-либо ущерб, для суда не будет иметь большого значения, так как, по мнению органов опеки, несовершеннолетний не может объективно судить, причинен ему вред или нет.
- Когда я узнала о ситуации Лидии Степановой, что у нее забрали шестерых детей, я сразу хотела ехать в Сямжу, - рассказывает Ольга Смирнова. - Но выяснив, что в отношении нее возбуждено уголовное дело, поняла, что сначала нужно дождаться окончания расследования. В ситуациях, подобных этой, очень трудно выработать одно верное решение. То, что дети хотят вернуться домой, не всегда означает, что в семье все было хорошо. Это может означать, что в другом месте им было хуже.
Ольга Александровна согласилась, что приемные дети бывают очень сложными, их характеры, как правило, сформировались до попадания в семью опекуна. Непослушание, грубость, мелкие правонарушения - это еще не все, с чем могут столкнуться приемные родители, но, несмотря ни на что, нужно искать ненасильственные подходы к воспитанию детей, уверена она. 
Многие родители региона (не обязательно приемные) получают поддержку, обратившись в департамент образования Вологодской области: с помощью специальной опции сайта ведомства их запишут на прием к нужному специалисту или дадут консультацию по скайпу. Правда, в деревне, где живет Лидия Степанова, такое вряд ли возможно. Именно поэтому Ольга Смирнова считает, что потенциальных опекунов нужно заранее обучать в Школе приемных родителей ненасильственным способам разрешения конфликтов. 
- Возможно, проводить для них тренинги по типовым ситуациям, которые могут возникать, учить справляться с гневом и другими негативными эмоциями, - предлагает Ольга Александровна. - В истории Лидии Степановой, конечно, поведение старшей из девочек очень похоже на месть. Но при правильном подходе, думаю, вряд ли ребенок будет мстить.
- Считаю, что обвинение Лидии Степановой предъявлено необоснованно и без надлежащей оценки всех материалов уголовного дела, - говорит адвокат бывшего опекуна Сергей Востров. - В материалах уголовного дела нет не одного факта, подтверждающего, что Степанова жестоко обращалась с воспитанницами. Статья 65 Семейного кодекса РФ даёт понятие жестокого воспитания: «Способы воспитания детей должны исключать пренебрежительное, жестокое, грубое, унижающее человеческое достоинство обращение, оскорбление или эксплуатацию детей». В данном случае ни одного из перечисленных действий в отношении детей допущено не было, желание принудить членов семьи подчиняться общепринятым правилам распорядка дня, установленного в семье, и общечеловеческим ценностям, не позволяющим вести себя аморально, не может признаваться жестоким воспитанием. 
Окончательное решение примет суд.