Вологжане продают в Абхазии пальмы и вяленые дыни

Первая вологодская семья появилась здесь в самом начале 60-х. Ирина и Алексей Рощины переехали в Абхазию из Череповца. Для каждого из них это был уже второй брак, расставание с прошлым оказалось очень трудным, и дальний переезд стал попыткой начать жить с «чистого листа». Благо, что в Гудаутском районе жила бабушка Алексея, в доме которой супруги и поселились.
Абхазия тех лет по советским меркам была если не раем, то чем-то похожим - солнце практически круглый год, рядом море, недорогие фрукты и овощи, повсеместное строительство новых санаториев. Жизнь у Рощиных очень быстро наладилась - и работу хорошую нашли, и подворье свое появилось. И через три года, воодушевленная родственным примером, в абхазское село переселилась семья старшей сестры Ирины. А вскоре в купленном соседнем доме справила новоселье третья вологодская семья - Дмитриевых, хороших знакомых разросшегося «клана» Рощиных. 
Именно тогда эту часть села и стали называть «вологодской Абхазией». И хотя связь со своей малой родиной переселенцы поддерживали разве что письмами, название прижилось.
Благополучная жизнь «вологодской Абхазии» продолжалась до ноября 1983 года. Именно в этом месяце группа «золотой» грузинской молодежи попыталась захватить самолет Ту-134, следовавший по маршруту Тбилиси - Батуми - Ленинград, чтобы сбежать на нем в Турцию. Сумев пронести на борт лайнера четыре пистолета и две гранаты (меры досмотра в аэропортах тогда были еще не такими строгими, как сейчас), преступники прямо в воздухе открыли стрельбу по стюардессам и прорвались в кабину пилотов. Но находившийся за шторкой и поначалу не замеченный террористами штурман открыл ответный огонь и захлопнул дверь. Раненый экипаж смог посадить поврежденный самолет в Тбилиси, где позднее лайнер был взят штурмом прибывшим из столицы спецназом. Все произошло молниеносно - непосредственно во время атаки никто не пострадал. Но к тому времени на борту самолета было уже семеро погибших (включая двух террористов) и 12 раненых. 

Оставшихся в живых пятерых бандитов судили и почти всех расстреляли. Под следствие попал и двоюродный брат Алексея Рощина, которого подозревали в пособничестве угонщикам. А так как «трясли» тогда основательно всех, досталось и Алексею. И хотя впоследствии все обвинения с двоюродного брата были сняты, эта история подкосила здоровье Рощина - он заболел и через год умер.

Но главные испытания были еще впереди. О грузино-абхазской войне 1992-1993 годов гудаутские вологжане вспоминать не любят. Лишь уклончиво отвечают, что раньше было лучше. Кровавый конфликт закончился победой местного ополчения - Абхазия смогла отстоять свою независимость. Но значительная часть домов в Гудаутском и других районах опустела - кто-то из жителей спешно уехал в Грузию, кто-то подался в Россию.
Уехали и Дмитриевы, а вслед за ними и некоторые из Рощиных. Сейчас в «вологодской Абхазии», по сути, осталась только одна семья, да и то в третьем поколении. В просторном одноэтажном доме меня встретили только женщины. Мужчины зимой уезжают на заработки в Краснодарский край, в самой Абхазии с работой сейчас непросто. Цены в республике чуть ниже российских, но и зарплата в шесть-восемь тысяч рублей уже считается хорошей. Хотя и ее еще нужно найти.
- У нас сейчас более-менее неплохо живут водители маршруток, военные и продавцы, - рассказала нам Наталья Рощина - правнучка представителей первой волны «вологодских абхазов». - Летом большое подспорье - отдыхающие. Граница с Россией достаточно прозрачная, купальный сезон длится с середины мая по октябрь, отдыхающих хватает. В прибрежных городах многие квартиры под жилье сдают - подзаработать можно. Но наше село в пяти километрах от моря, желающих разместиться здесь немного.
Сами Рощины когда-то пытались заработать, выращивая на продажу пальмы (их охотно покупают владельцы сохранившихся санаториев и частных мини-гостиниц на побережье). Но конкуренция в этом бизнесе большая, и сейчас о былых пальмовых планах напоминает лишь сохранившееся объявление на заборе их дома. Как и многие здесь, Рощины живут мандаринами. Выращивают их и сдают перекупщикам, которые отвозят цитрусовые на приграничный рынок. Еще один способ пополнения небольшого семейного бюджета - заготовка на продажу вяленых дынь (весьма специфичных по вкусу) и домашней пастилы из инжира. 
Небольшую мандариновую плантацию сторожит добродушная собака по имени Афалина. Но воровать в абхазских селах не принято, поэтому сторожит она чисто номинально, разомлев на февральском солнышке, где лежит-полеживает с настоящим дельфиньим дружелюбием. Ведь афалина - это и есть черноморский дельфин.
- У нас одно время мода такая была, собак часто «дельфиньими» именами называли, а кошек - «рыбьими», - улыбается Наталья Рощина. - У соседей две кошки были - Кефа (кефаль) и Ласси (ласкирь), а мы вот Афалину себе завели. Надо бы пристроить куда-то. Жалко будет, если уедем.

Про переезд Рощины еще окончательно не решили, но по весне могут отправиться к брату в Воронеж. Тот и работу Наталье уже нашел - в супермаркете. Но Рощины колеблются, жалко оставлять все нажитое.
- Может, еще и наладится все, - говорит Наталья. - В соседних Гаграх впервые за много лет стали новый многоэтажный дом строить, дороги теперь ремонтируют, часть заброшенных санаториев на побережье восстанавливают. В Сухуме - нашей столице - сразу после войны меньше 40 тысяч жителей оставалось, сейчас же уже почти 70 тысяч. Все троллейбусы городские там полностью обновили. Так что перемены к лучшему есть. Ну и природа у нас красивая! Прикипели мы душой к этому месту, привыкли.
Кстати, всего в нескольких сотнях метров от дома Рощиных начинаются предгорья Бзыбского хребта с белеющими от снега шапками горных вершин. И на прощание мне Наталья показала диво дивное. Если на побережье абхазском в конце февраля зеленеют пальмы и примеривают свой желтый наряд древовидные мимозы, то всего в нескольких километрах от этого места все белым-бело от подснежников и других первоцветов. Символа надежды для современной Абхазии.