Новый год - это...

Со своим первым Дедом Морозом я встретилась в шесть лет, и это была маленькая трагедия, потому что он оказался самозванцем. Хотя литературой о Великой Отечественной войне (сейчас объясню, где связь) я увлеклась немного позже, партизанская сущность моей натуры проявилась уже тогда: маленькая Оленька никому из других детей не сказала страшную, травмирующую правду.
А дело было так. В садике искали самую хорошенькую и артистичную девочку, чтобы она смогла стать Снегурочкой на утреннике в нашей подготовительной группе. От девочки требовались коса не ниже пояса, умение запоминать длинные стихотворные тексты и радовать окружающих своей красотой и добротой. Так я выиграла первый в своей жизни кастинг, который тогда еще не назывался этим грубым английским словом.
Получив роль Снегурочки и старательно запомнив слова, движения руками и требование «не трогай кокошник, а то стеклярус отвалится», я волновалась как никогда в жизни: ведь Дед Мороз мог легко определить, что у него ненастоящая Снегурочка! Кому смешно, а я ужасно страдала. И когда воспитательница сказала: «Оля, пойдем, отведу тебя к Деду Морозу», я была ни жива ни мертва. Состояние ни твердое, ни жидкое, ни газообразное. Взрослой науке такое просто неизвестно. Идем мы через кабинет музыки, он же актовый зал, в коридор, а там... Некто в распахнутом красном халате Деда Мороза и сдвинутой от жары набок искусственной бороде сидел на стульчике и... учил слова. Он знал сценарий хуже, чем я! А ведь к каждому, каждому ребенку обязан прийти настоящий волшебник! И каждый конкретный ребенок не должен принимать во внимание оправдания типа «ко всем не успеть», «родители забыли позвать»… Не знаю, почему тот чувак в съехавшей бороде не мог сообразить, что нужно заранее выучить сценарий, чтобы не травмировать шестилетнюю Снегурочку. По сравнению с ним я была не просто настоящая - я была эталон подлинности. И это он, самозванец, попытался примазаться.
Еще тогда я решила: пусть мне не повезло, но я еще встречу своего волшебника. И жизнь доказала мне, что чудеса действительно происходят и они все настоящие. А значит, есть кто-то, кто творит их для нас, невидимый в мерцании гирлянд и празднично оформленных витрин.

Думается мне, что как раз в тот момент, когда бокалы с шампанским с мелодичным звоном соединяются, а телевизор в прямом эфире транслирует бой курантов, кто-то, как и я, на несколько мгновений отвлекается от веселых друзей и родных и смотрит в темное ночное небо, будь оно на экране или за окном. И окружающий мир слегка размывается в мерцании гирлянд и елочных игрушек, становится нечетким и непрочным. 
Даже среди самого безудержного веселья в новогоднюю ночь мы смотрим на свою жизнь, какой она была весь этот год, и сравниваем: того ли мы хотели? И не всегда эти выводы - повод для тоста. Но пускай уже сто раз ничего не сбылось или сбылось, но как-то... без волшебства, простенько, так, что, кажется, не стоило и тратить желание, все и так само собой сложилось бы. Но раз куранты не закончили отсчитывать последние удары, мы отчаянно верим в силу собственной мысли. Может быть, в новом году...
Забавно, каких только ритуалов не придумывает человечество, чтобы подстегнуть Провидение: жечь бумажки с пожеланиями и сыпать пепел в бокал, спрятать бумажку со списком там, где ее никто не найдет, по-особому скрестить пальцы, прочитать заговор на исполнение желаний и закусить шампанское именно двенадцатью виноградинами... Но что Вселенной наши пальцы и наши крошечные бумажки? Мимо, хоть мы этого видеть и не можем, летят миллионы галактик, и никому не слышен ни звон бокалов, ни бой курантов, ни смех наш, ни наши мысли. Но пока мы продолжаем надеяться на собственные силы, мы не летим покорно. Может быть, наша воля к жизни - единственное, что вращает весь этот мир. 

Мол, все равно это сплошная фальшивка и страшная пошлость под майонезом, а настоящий-то великий салат готовил одноименный французский повар из совершенно других ингредиентов. Каперсы там, раковые шейки, рябчики, телячий язык, черная икра мелконько по вкусу. Вот это мы понимаем, вот это салат, а колбаса вареная и огурцы соленые из трехлитровой банки - для бывших советских людей, и точка. 
И вот в этих семьях попробовали отыскать новый главный новогодний салат. Экспериментировали в Интернете и наяву. Брали шампиньоны, утиную грудку, сыр с плесенью и другие прелести капитализма. Шинковали, смешивали, бланшировали и поливали соусами с престижными французскими названиями. Делали вид, что вкусно, что это и есть настоящий праздник и настоящая жизнь. А гости недоуменно озирали стол: а где оливье? Что накладывать в первую очередь? Хозяева снисходительно улыбались и предлагали отведать салатик «кастильский мозаичный провансаль». Но почти всегда кончалось тем, что местные гурмэ вынуждены были уступить и все-таки порубить небольшие салатницы оливье из уважения к дремучим вкусам большинства. И большинство пробовало рулетики из баклажанов, надкусывало утиную грудку, вяло жевало лазанью, а оливье съедало подчистую. 
Да, сейчас у нас сплошное изобилие - и в магазинах, и в головах. Но этот простенький недорогой салатик - как старинное семейное фото, которое вроде бы уже не подходит к новомодному интерьеру да и потускнело давно, а отказаться от него никак нельзя. И родители наши ели, и деды. Да и детей за уши не оттащишь.

А стоит завестись в доме елке, как она тянет к себе не только гирлянды и мишуру, не только новые магазинные игрушки (ох, какие они стали дорогие, если красивые!) и старые советские фигурки на прищепках, с облупившимися носами и наивными румяными щеками, дешевенькие когда-то, а ныне почти бесценные для коллекционеров, не только кота с хищно блестящими глазами и детей, которые начинают караулить миг появления подарков у подножья зеленой красавицы, но и пирамидку оранжевых кругляшей. Чем оранжевее - тем радостнее. 
Ставить живую елку мне жалко. Поэтому я беру роскошные еловые ветки и делаю из них букет, а к нему - корзинку из мандаринов и шоколада. Шоколад я не люблю, а мандарины мне нельзя. Но мне можно праздник, а праздник не обязательно принимать внутрь, достаточно аромата. Шоколад волнует, цитрус бодрит, а хвоя добавляет им таинственности, и обычные продукты превращаются в символы чего-то большего и лучшего, нежели заложила в них природа. Помимо собственной воли начинаешь верить, что мандарин - это и правда кусочек теплого солнца из жарких стран, а плитка шоколада - особенная ценность.
В прошлом году у меня внезапно открылась аллергия на мандарины. «Без вреда для здоровья можно съесть один или два», - сказала врач. То есть как? Вообще глупость и вздор продавать и есть мандарины по чуть-чуть. Их тара - сетка или ящик. Съесть один мандарин и на этом закончить - это как съесть одну семечку из целого пакетика или одну фисташку: не успеешь ни распробовать, ни получить удовольствие. 
Я вообще считаю, что один мандарин - к несчастью. Помните, у Булгакова? Кот Бегемот сожрал один мандарин в магазине для интуристов, и вся торговля сгорела синим пламенем. Не надо так. Ешьте мандарины. 
Пройдет несколько дней, и мандарины превратятся в обычные фрукты, а хвоя осыплется. Но пока волшебство не пропало, оно действует.

Вот, например, фильм «Ирония судьбы». Конечно, можно его смотреть на ноутбуке. Но тогда не будет ощущения, что этот фильм в этот конкретный момент смотрят еще миллионы сограждан. Казалось бы, какое мне дело до того, что они смотрят? Сейчас дома уже давно не типовые, и граждане не ходят в одинаковых дубленках с одинаковыми портфелями в квартиры с одинаковыми мебельными стенками. А все же приятно, что вот именно сейчас кто-то восклицает одновременно с Яковлевым: «Какая гадость эта ваша заливная рыба!» или подпевает незабвенному «Вагончик тронется - перрон останется». 
Прочитала в новостях, что Первый канал отказался от традиционного показа «Иронии». Понимаю, понимаю: нужно продвигать и другие новогодние фильмы (для чего-то же их снимают каждый год!), в конце концов, сколько можно... Но, надеюсь, не первые каналы гордо поднимут этот стяг, выроненный флагманом российского телевидения. Потому что невозможно хоть одним глазком не взглянуть, как Женя Лукашин трезвеет от любви, а Ипполит пьянеет от ревности. Есть Искусство с большой буквы, и мы, по большому счету, не кино смотрим, а заглядываем в собственную душу. Это все про нас - одиноких и ищущих, даже если кажется, что мы уже все нашли и обустроили свои малогабаритные квартиры, и наш вагончик уже доехал до нужной станции, и мы точно знаем, кто из наших друзей должен ехать, а кто - остаться... 
Пусть появляются новые фильмы и новые звезды - молодые, остроумные, искрометные, красивей тех, что были раньше, нарядней и веселей. Но пока ни один из современных новогодних фильмов не стал символом обновления и надежд. А раз так - мы еще раз спросим у ясеня, когда покажут «Иронию», и придвинем разделочную доску поближе к экрану, пока в ожидании гостей будем крошить салатики.

Все это должно свисать, декорировать, обрамлять, струиться и всячески создавать настроение. Лишь в эту ночь никто не скажет, что на тебе слишком много всего блестящего. Наоборот, недостаточно блестящих будут обматывать мишурой - для соответствия духу и букве праздника. 
И не отвертишься. 
И я вот думаю: а откуда в русских селеньях столько тяги к золотому и блестящему, к искрам и всполохам - и именно 31 декабря? Ведь традиций встречи Нового года много, а твердо прижилась именно эта. И не скажешь, что люди выбирают самое доступное, потому что фейерверки стоят недешево, а положить подарок не под елку, а в носочек - практически бесплатно. Да и в будни на улицах не встретишь обычно ни золотые сапоги, ни переливчатые кофточки, разве что какая-нибудь командировочная бразильянка заглянет в наши северные края.
Мне кажется, это все от недостатка солнечного света. А солнце - это и тепло, и уют, и хороший урожай. 
А еще оно блестит, как новенькая монетка, поэтому прочно ассоциируется с богатством. Когда в новогоднюю ночь на мне нет ничего блестящего, я невольно ощущаю свою вину, будто бы, не показывая слияния с общим праздничным весельем, отпугиваю 
и солнечную весну, и летний урожай. Пойду срочно разыщу те бусы, которые пускают солнечные искорки. 
К празднованию нужно подходить ответственно.

И кажется смешным предположение, что ты окажешься в этом волшебном беззаботном местечке как равный, причесанный и нарядный, а не случайно вырвавшийся из повседневных оков, всклокоченный, надорванный и помятый.
Как это - пять дней до Нового года? Я думала, у меня к этому времени уже будут приготовлены подарки, большая часть работы выполнена, а невыполненная четко спланирована для моего же блага. Но... словом, если мысли и материальны, то не в этот раз. 
 Как это - четыре дня до Нового года? А почему та гора дел, которую я раскидываю по камешку, не меняет своих размеров, наоборот, словно кто-то подкладывает туда все новые булыжники? 
Почему уже три дня до Нового го...? Да как же так, мне некогда даже подумать, где бы я могла купить подарки! Почему рабочий телефон не может замолчать? Вот запрос в департамент, вот ответ из другого департамента, вот план номера газеты, который выйдет уже 10 января, а это... откуда здесь рецепт холодца?! 
Два дня?! Да не могу я не бежать... Зарплату перевели? Ну вот как только остановлюсь, сразу буду думать, кому что купить под елочку... Но там какая-то толпа в магазине... И опять звонит телефон!
Уже завтра? Правда? А календарь не того, не спешит? Может, есть еще неделька для разгона? Вот и кучка дел убыла совсем чуть-чуть...
А потом ты вдруг останавливаешься и понимаешь, что номер газеты сдан в типографию, приказ разойтись по домам отдан четко и недвусмысленно, ты нарядная и накрашенная на оба глаза, в руках у тебя несколько аккуратно завернутых подарков и ни в одном из них нет копилки в виде собаки, или свечки в виде собаки, или брелока в виде собаки, или чего угодно другого в виде символа года. Каждый год я не успеваю заметить, как все это происходит. В какой конкретно момент беготня в предпраздничной панике - не успею, ничего не успею! - сама собой утихает, как уставшая метель? И когда я перестаю быть сотрудником, готовым к труду и обороне, и становлюсь готовой к культуре и отдыху? 
Загадка.