В воздух поднимались и в лютые морозы, и в пекло

- Сам я из военной семьи, в детстве поколесил по разным гарнизонам, а с восьмого по десятый класс учился в Огарковской школе под Вологдой, - вспоминает Алексей Геннадьевич. - В 17 лет в Вологодском военкомате предложили направить меня после школы в военное училище. Согласился. Спросили: на кого хочу поступать? А так как отец у меня был военным летчиком, то я выбрал эту же стезю. 
В 1972 году стал курсантом Балашовского летного училища. 
После выпуска он оказался в туркменском городе Мары на краю пустыни Каракумы, где базировалась отдельная авиационная эскадрилья. Были в ней и самолеты, и вертолеты. Первые патрулировали морскую границу Каспия с Ираном, обеспечивая службу пограничных подразделений. Ну а вертолетчики поддерживали горные. 
Труднее всего было приспособиться к жаре. Днем плюс 45 в тени, ночью - плюс 35, ни ветерка. Ночью по три-четыре раза летчики принимали душ и ложились в постель мокрыми, направляя на себя спасительный вентилятор. 
А наутро, пусть за окном и пекло, кто чихает, кто мучается от ангины… 
Но зато именно в Мары Алексея Балашова стали готовить на командира воздушного судна.
Потом была служба в Грузии, где он переучился на Ан-26, и на Камчатке, три года учился в военной академии в Москве. А уже оттуда вологжанина распределили в Воркуту, в Арктическую авиаэскадрилью, выполнявшую полеты на пограничные заставы по всему северному побережью Советского Союза - от Кольского полуострова до Чукотки.
Побывал он тогда на Диксоне, на Ямале и Таймыре, на арктическом острове Большевик, а также на самой северной заставе страны - на острове Александры всего в 800 километрах от Северного полюса. В условиях полярной ночи летали и в 45-градусные морозы, и в пургу, а уже приземлившись, держали руку на расстегнутой пистолетной кобуре: белые мишки регулярно захаживали «в гости» на отдаленные погранзаставы.
Летать на Крайнем Севере непросто, погода меняется моментально: только что было ясное небо, а через десять минут - видимость ниже минимума, уходить самолету уже некуда. Однажды попали в «сдвиг ветра» и сели жестко. Никто не пострадал, но самолет повредили прилично. Балашова назначили крайним и с понижением отправили в Таджикистан, под Душанбе.

- С Крайнего Севера я попал на крайний юг, хотя мне тогда было не до смеха, - улыбается Алексей Геннадьевич. - Чуть ли не заново надо было привыкать к управлению. На Севере в мороз при высоком давлении воздух «плотный»: самолет быстрее набирает скорость и тормозит, и для взлета-посадки нужна минимальная полоса. А на юге при жаре на высокогорных аэродромах воздух «жидкий», даже двигатели на запуске, бывало, «зависали». Тогда на полосу выгоняли пожарную машину и через брандспойт воду направляли прямо в двигатель для охлаждения. Видел такое только в Таджикистане…
В Душанбе он прослужил несколько лет вплоть до развала Советского Союза, а в 1991-м получил новое направление - на Чукотку, в небольшой поселок Бухта Провидения в 560 километрах от Анадыря. 
В этом месте киты подходят почти к самому берегу. Здесь у них так называемые китовые ясли: выхаживают молодняк. Говорит, что в сезон постоянно наблюдали морских гигантов - и при посадке самолета, а то и прямо из окон своей квартиры. 
Над Беринговым проливом своими глазами он видел памятник нашему великому земляку Семену Дежневу на мысе его имени. Обращаясь к экипажу, он даже как-то сказал с гордостью за земляков: «Смотрите, это наши вологодские мужики сюда первыми дошли».
Но больше всего запомнился другой случай - как спасали семилетнего сына офицера-пограничника.
Началось все вроде с шутки: мальчишка дома засунул в ноздрю бусину и случайно ее вдохнул. Инородное тело попало внутрь и перекрыло одно из легких. Местные медики не решились оперировать парня и решили направить его в Магадан, а это более 2 000 километров лету. Топлива почти впритык, нужно лететь с дозаправкой, а взлетать - в пургу между сопок. А так как экипаж вологжанина уже считался одним из самых опытных, то ему и пришлось выполнять санитарный рейс.
Только взлетели - новая напасть: сопровождавший мальчика врач чего-то не рассчитал, и воздух в кислородных подушках закончился. Парень стал синеть. Пришлось подключать его к бортовой аварийной системе подачи кислорода, специально переделывая под эту маску. С этим повезло, а потом еще раз - с ветром: практически весь полет дул попутный, и, прикинув запас оставшегося топлива, Алексей Балашов принял решение идти на Магадан без дозаправки.
Прямо на летное поле заехала скорая, мальчишку забрали - и в больницу. Спасли.

Ну а сам Алексей Балашов после Бухты Провидения служил еще в двух местах: в Магадане и Чите. 
В 2000-м, в 45-летнем возрасте, ушел на «гражданку». Получив квартирный сертификат, вернулся в Вологду к родителям. А через несколько месяцев устроился на работу в одну из наземных служб Вологодского аэропорта. Но душа по-прежнему рвалась в небо, по ночам снились полеты. 
И в 2014-м, накануне своего 60-летия, он списался с ребятами из Санкт-Петербургского летного клуба, в свободное от работы время выучился на пилота легкомоторной авиации и снова оказался за штурвалом.
Свой юбилей отметил полетом на «Цессне» в окрестностях Вологды. Ради этого друзья пригнали самолет из Вельска. Потом еще несколько раз поднимался в воздух.
- Частные полеты даже на легкомоторном самолете - удовольствие не из дешевых, - говорит Алексей Геннадьевич. - Так что обычно я летал раз в год на свой день рождения в середине мая. Этой весной мне исполнилось 65 лет, тоже планировался полет, но из-за известных санитарных ограничений он не состоялся. Но в следующем мае обязательно поднимусь в воздух, для меня теперь это самый лучший жизненный стимул.