Владимир Шепель: «Дела о разводе изматывали сильнее, чем уголовные»

Председатель Вологодского областного суда Владимир Шепель один из тех редких людей, перед глазами которых проходят сотни человеческих судеб каждый год, и поэтому он точно знает, что происходит с обществом. А еще он рассказал, как прожить на один рубль, как сохранить семью, явившись за разводом, о слишком мягких и слишком жестких судьях и о том, назначал ли подсудимым смертную казнь.

Последние 13 копеек

- Владимир Степанович, вы пришли в судьи почти прямиком из бригадиров слесарей. Как это получилось?

- Хотя я закончил Всесоюзный юридичес­кий заочный институт с отличием, история получения мной образования очень долгая и, наверное, необычная. Девять классов я закончил в школе в Башкирской АССР. Помню, что идти на учебу нужно было по глинистой дороге, и грязь приставала липкая, скользкая... И еще через железнодорожные пути. Если шел попутный поезд, можно было зацепиться и ускорить свою дорогу. А мой старший брат уже работал в Череповце. Как-то он предложил мне в летние каникулы погостить у него, и я с радостью согласился. Так и поехал с ним в чем был - в желтой рубашке и ботинках на вырост. В Череповце я решил остаться и пошел работать на металлургический завод учеником слесаря, потом - слесарем, а два класса заканчивал в заочной школе. Очень хотел одолеть их за один год, как Ленин, но не получилось.

- А когда закончили учебу, поступили в юридический?

- Один парень с завода, Витька, сагитировал поступать в свердловский юридический. Приехали сдавать экзамены, и товарищ мой сразу же провалился. А у него с деньгами туго было, и я ему отдал почти все, что у меня было, себе оставил только рубль в ожидании перевода от брата. И вот жду перевода, а его все нет и нет. На последние 13 копеек купил батон, и тот оказался непропеченный. Перед вторым экзаменом от голода спать не мог. Наконец, деньги пришли, я наелся и благополучно все сдал, но не прошел по конкурсу. Вернулся в Череповец измученный, без копейки денег. Решил, чтобы времени не терять, поступить в политех.

- Так вы сначала туда поступили?

- Нет, и туда не поступил. Работал на металлургическом комбинате до следующей весны, собрал необходимые документы в Москву, в институт международных отношений, успешно сдал экзамены, и меня готовы были взять, но тут пришла повестка в армию. Во время службы я поступил в военно-морское училище, но понял, что это не моя стезя, и вернулся после демобилизации в Череповец.

- И наконец, поступили в юридический?

- Да, на этот раз поступил, причем очень легко. Мне казалось, что я уже очень старый и столько времени впустую потерял... После третьего курса меня приглашали работать в прокуратуру, но я тогда был бригадиром слесарей на заводе и получал 240 рублей в месяц, а в прокуратуре мне могли предложить не более 150. На тот момент я уже женился, мне нужно было думать, как кормить семью. После окончания вуза я около года работал в парткоме, а затем в 28 лет, в 1977 году, был избран судьей Череповецкого городского народного суда. Опыта юридической работы у меня не было, поэтому было очень тяжело, особенно первые три года.

Судье по секрету

- Какие дела особенно запомнились?

- Я семь лет работал народным судьей в Череповце, и приходилось рассматривать самые разные дела. Например, дел о разводе назначали по 10 в день, и это было даже тяжелее, чем уголовные дела, потому что перед глазами проходила череда несправедливостей. Одна женщина написала в заявлении: «Пьет, бьет и руку поднимает». А она красавица, кровь с молоком, смотрит на нас, судей, как на спасителей. Зато муж - неказис­тый, нос набок, неприятный. Спрашиваю: «Руку поднимаете?» А он хорохорится: «Какой муж свою жену не бивает?» Понятно, что не будет с таким семейной жизни... Или вот приходит ко мне на прием женщина, подает заявление о разводе со стандартной формулировкой - «не сошлись характерами» - и рассказывает: «Я в суде при народных заседателях это говорить не буду и в заявлении не напишу, только мне очень больно и стыдно». И рассказала, что застала мужа в связи со своей матерью. Как тут можно дальше жить? Я развел. Но бывало и наоборот. Однажды на приеме женщина рассказала, что живет с мужем, есть ребенок, но она ездила в санаторий и там немного развлек­лась. А муж это почувствовал и тоже начал искать себе приключения. Вот все и расстроилось у них. И видно по ней, что разводиться она не хочет, а хочет сохранить семью. Я говорю ей: «Зачем тогда вы пишете в заявлении, какой он плохой? Вы укажите причину развода, а потом мужа расхвалите, а лучше хорошее о нем в судебном заседании скажите». Она удивилась, но заявление переписала. И к суду подготовилась, пришла с листочком бумаги, где была ее речь написана. Муж к этому времени уже с другой женщиной жил. Я дал им месяц на примирение, и она во второй раз пришла уже довольная, принесла заявление о прекращении дела. И сколько было таких интересных моментов, жаль, что я не вел дневник в то время...

- За 40 лет вашей работы в суде какие изменения произошли в обществе? Люди остались прежними или отличаются от тех, которые приходили в суд в 80-х?

- Люди стали немножко другими. Раньше они были более законопослушные. Подсудимые, обвиняемые в тяжких преступлениях, признавали вину, каялись, редко кто пытался запутать суд, ввести в заблуждение. Плакали, раскаивались. К статистике обратимся. В 1985 году в области работали 68 народных судей, которые рассматривали порядка 30 тысяч дел в год. В 2016 году рассмотрено 383 тысячи дел, уголовных и гражданских. Преступлений в области регистрировалось не более 10 тысяч в год, а в последние годы до 35 тысяч доходит. В 2016 году их произошло порядка 26 тысяч - и это еще сокращение на 12%.

- Может быть, сейчас преступлений стало больше, потому что Уголовный кодекс стал мягче, гуманнее?

- Я бы так не сказал. Раньше максимальный срок по совокупности преступлений или совокупности приговоров не мог превышать 15 лет. Ныне могут дать и до 30 лет. В 90-е годы преступность возросла - и общество стало обвинять суды, что назначают слишком мягкие наказания. В печати суды называли мягкотелыми. Затем был введен ныне действующий Уголовный кодекс, где ввели много строгостей, особенно для рецидивистов. Прошло определенное время - пошла критика в другую сторону: мол, за мешок комбикормов и мешок картошки дали четыре года. А если этот человек уже был судим за кражу со взломом, и закон уже не позволяет дать ему за повторное аналогичное преступление меньше двух третей срока да плюс заменить реальным сроком предыдущее условное наказание? А СМИ стали писать, что суды жестокие.

Не рубить с плеча

- В вашей практике бывало так, что вы назначали подсудимому высшую меру наказания - смертную казнь?

- К счастью, Бог миловал. Но у меня было два дела, когда прокурор требовал смертную казнь. Один раз дело было в Великом Устюге. Тогда народный заседатель, из бывших прокуроров, когда вошли в совещательную комнату, сразу предложил: «Расстрелять!» Но назначили максимальный срок - 15 лет. Было еще одно дело по Сокольскому району в 90-е годы: мужчина убил тещу и беременную жену на большом сроке. Она переехала в Вологодскую область вместе с матерью, которая варила брагу на продажу. И вот мужик с соседом собрались перед выходными выпить, и жена села с ними. Тот ей: «Не пей», а она полезла выпивать. Поссорились. Утром он проснулся, решил зачерпнуть браги из бака, а теща его четырехэтажным матом покрыла. У него и так настроение плохое, а теща и раньше его унижала, он и не сдержался, ударил тем, что под руку подвернулось. Жена тоже проснулась, кинулась на него - он и ее тоже ударил. Потом себе перерезал вены, но откачали... Прокурор для него просил смертную казнь. Я посчитал, что в этом деле такое наказание будет чрезмерным.

- Сейчас значительный рост не только уголовных, но и гражданских дел. Возможно, дело в том, что людям требуется больше вопросов решать через суд? Те же страховые споры по ОСАГО.

- Да, на мой взгляд, народ в целом стал конфликтнее. Сейчас иной раз пытаются через суд провести даже неправомерные действия. Состояние общества неспокойное. Мне кажется, одна из главных причин этого - ощущение нестабильности. Предприятия закрываются сотнями. Человек теряет работу и не знает, где ее найдет. Это давит на психику. Система налогообложения меняется. Законодательство меняется. Раз 200 за последние годы переписали Уголовный кодекс. Раньше все были равны, как в бане, меньше было споров имущественного характера. А сейчас вопросов собственности очень много. Только земельных споров бывает до пяти тысяч в год.

- В этом нестабильном состоянии общества - где людям, которым и так живется непросто, искать хорошее, светлое, чтобы не идти на сделки с совестью и нарушение закона?

- Самое главное - это семья. В ней происходит формирование человека. У нас 60% семей распадается, а это все отражается на дальнейшей судьбе каждого из ее членов. Также особое внимание нужно обращать на свое поведение в Интернете. Его не запретишь, но надо научиться с ним жить. Мы все в этой Всемирной паутине еще дети. Третье - СМИ у нас очень уж много внимания уделяют негативной информации. Это не радует население. Надо бы разработать программу оздоровления общества, укрепления семьи. Важно повышать личную ответственность людей, терпимость вырабатывать. Все сейчас пытаются свои права узнавать, а не обязанности. Наше демократическое общество находится еще в «детском возрасте», а оно должно созреть, и мы, судьи, как ветвь власти, должны ему в этом помогать, и вы, как четвертая власть, должны тоже к этому стремиться. Чего я вам и желаю.