Кому выгодна шумиха вокруг несчастных детей?

Еще можно было бы понять митингующих, если бы органы следствия работали вяло и не предъявляли общественности никаких результатов своего труда, или если бы они преследовали не тех, кого митингующие призывают посадить. К примеру, опекуны валили бы все на соседа и выворачивались из крепких объятий закона. Так нет же: бывший опекун мальчика Евгений Блохин уже в СИЗО, его жена Юлия - под домашним арестом, обвинения в серьезном преступлении им предъявлены, маховик следственной работы раскручивается все мощнее, прихватывая на свою орбиту и работников органов опеки и попечительства. Им тоже предъявлены серьезные обвинения, большую часть из них ранее уже турнули с работы за головотяпство, а тех, кто пока не попал под раздачу, возможно, еще попросят с вещами на выход. Все к этому и идет.

А если мнение Следственного комитета, от которого главным образом зависят обстоятельность и полнота предъявленных обвинений по серьезным статьям, полностью совпадает с мнением «группы поддержки Степы», зачем митинговать? Зачем постоянно сохранять в обществе определенный градус накала и напоминать: вот это изверги, им место в тюрьме, вот это хорошие люди, им не наплевать на судьбу ребенка? Не могут же гражданские активисты думать, будто поднятая ими шумиха ускорит ход следствия. Да и куда сейчас торопиться, когда ребенку уже ничем не поможешь? 

Из более очевидных результатов бурной деятельности гражданских активистов - под угрозой оказались три дочери самих бывших опекунов. Старшую, 13-летнюю, которую подозревают в причинении Степе тяжелых травм, уже увезли из города и спрятали, потому что ее начали травить в школе и в ее адрес поступали угрозы. Что же, допустим, это весьма небольшая плата за едва не отнятую жизнь шестилетнего ребенка… А в чем виноваты дочери Юлии и Евгения, которым сейчас три года и шесть лет? В соцсетях были размещены их фотографии с призывом линчевать девочек за грехи их родителей. Мол, эту распять, эту тоже… Нормально? Да не очень. До заключения под домашний арест Юлия работала поваром, а сейчас не может работать, потому что не будут соблюдены условия домашнего ареста. А ее муж в тюрьме. Кто будет содержать детей? Конечно, следствие имело право требовать такую меру пресечения, но теперь две маленькие девочки, которые ни в чем не виноваты, оказались на грани выживания вместе с матерью. 

А шоу Андрея Малахова обо всей этой истории для меня оказалось просто за гранью добра и зла. Оказывается, главная страдалица - мама Степы по имени Алла, которой злые и мерзкие органы опеки не дают видеться с ребенком, и ей от этого жизнь не мила. «Вот вы с болью идете мимо областной больницы...» - поддакивает Алле Малахов, зал сочувственно вздыхает, а на экране - Алла, которая полными слез глазами смотрит на здание больницы. Я не буду копошиться в чужих душевных ранах и решать, кто больше страдает, кто меньше, но давайте просто опираться на факты: женщину лишили родительских прав не за то, что она пырнула ножом отца Степы и села за это в тюрьму, а за то, что ребенок у нее жил в антисанитарии, голодал, не получал медицинской помощи. По словам Юлии (которые не опровергают социальные службы), Алла даже выносила четырехмесячного Степу в мусорном ведре. Алла просила Юлию взять Степу под опеку, а когда отсидит, обещала забрать сына. Но попыток восстановить родительские права - не писем с просьбами вернуть ей сына, а реальных попыток - в опеке не видят. Тем не менее социальные службы в передаче выглядят зверски.

Алла даже пробралась к Степе в реанимацию и, положив на него руку, заявила, что он задергался, а значит, чувствует маму и хочет к ней. Этот трогательный визит был записан на скрытую камеру, чтобы потом быть показанным в передаче Малахова на всю страну. Нынешний опекун мальчика - директор центра помощи детям, оставшимся без попечения родителей, «СоДействие» Элеонора Теребкова - написала заявления о происшедшем и в прокуратуру, и уполномоченному по правам ребенка, и в Роскомнадзор: какое право имели московские телевизионщики показывать на всю страну этого ребенка, да еще и крупным планом? Какое право они имели вообще приходить в реанимацию без согласия опекуна? Никакого. Но у москвичей деньги на штрафные санкции, конечно, есть, и успех телешоу уже окупил возможные материальные издержки.

К счастью, как ни старались визажисты и парикмахеры программы создать из Аллы Мадонну Рафаэля, у них получилось не все. По крайней мере, единодушной поддержки страдающая биологическая мать не получила, как ни доказывала, что хочет быть рядом со своим малышом и исцелять его своей любовью. 

Зато бывший опекун Юлия выглядит настоящим чудовищем. Телевизионщики подкараулили ее у дома, курящую на крыльце, и спросили: «Вы навещаете Степу?» Юлия усмехается и спрашивает кого-то за дверью: «Мы навещаем Степу?» После этого захлопывает дверь. Зал задыхается от ярости. «Да она должна день и ночь сидеть в больнице!» - кричит кто-то. «Неужели не нашлось некурящих опекунов?» - возмущается Андрей Малахов. 

Недаром говорят, что ложь - это тщательно дозированная правда. То, что Юлия не навещает Степу, - это правда. Но ей, как обвиняемой по делу об истязаниях, запрещено к нему приближаться. Поэтому вопрос был задан либо не разбирающимся в ситуации человеком, либо, наоборот, разбирающимся и выбравшим правильный вопрос, чтобы показать Юлию настоящей гадиной. Что же касается ее курения, так возмутившего Андрея Малахова… Наверное, он думал, что желающие стать опекунами дрались под дверями органов соцзащиты за право взять к себе мальчика Степу? Юлия была выбрана как единственный подходящий кандидат, поскольку среди родственников ребенка много судимых и прочих ненадежных. У нее (практически единственной) не оказалось криминального прошлого и была постоянная официальная работа. Зато биологическая мать Степы, которой Малахов так ласково сочувствовал, наверняка не пьет, не курит и питается пророщенной пшеницей для сохранения цвета лица. За это ее и лишили родительских прав.

Я сейчас не хочу защищать ни Юлию, ни Евгения, поскольку не могу знать, действительно ли они были добросовестными опекунами, какими их считали в органах соцзащиты до трагедии, или воспитывали мальчика кулаками. Но мне невольно приходится это делать, потому что даже невооруженным взглядом видно, насколько необъективна травля обоих. Например, Малахов их прямо неоднократно называл в эфире «опекуны-садисты», хотя и вина их еще не подтверждена судом. Еще одно удивительное дело выяснилось во время передачи: оказывается, буквально все представители общественности, выступающие за скорейшее наказание бывших опекунов, в курсе, каковы результаты экспертизы, проведенной в отношении Степана. Именно на основании этой экспертизы, напомню, строится обвинение: как говорится в пресс-релизах Следственного комитета, у мальчика есть травмы, полученные в тот день, когда он был доставлен в больницу, а есть более давние. Стало быть, ребенка били не раз. Но вот странность: адвокаты опекунов утверждают, что их с этой экспертизой еще не ознакомили. То есть все люди с активной жизненной позицией откуда-то получают эту важнейшую информацию, а те, кто имеет полное право знакомиться с материалами дела, как говорится, в пролете. 

Но, может быть, общественность так негодует и лютует исключительно из-за жестокости совершенного преступления? Непохоже. Потому что в той же больнице, что и Степа, лежали еще два мальчика, изувеченные сожителем их матери, но наказать его построже никто не призывал, как и эту мать, которая еще и покрывала своего любовника. И никто не митингует, не создает групп в защиту этих детей. 

Зато создана группа в защиту еще одной социальной сироты - девушки Кристины из Суды, вокруг которой скандал вспыхнул совсем недавно. Ее истории Малахов тоже коснулся. О Кристине мы писали в прошлом номере, в статье «Как одна Красная Шапочка переполошила два региона». Против опекуна Кристины Галины Калачевой тоже возбуждено уголовное дело, но поводом к нему стали откровения другой девушки, Даши, которая тоже была под опекой Калачевой и давно стала взрослой - ей 23 года. Пять лет Даша никуда не заявляла, но теперь пришло время. Что ж, имеет право. А ведь Калачева - не Юлия Блохина, семья которой, скажем так, весьма проблемная. Калачева была признана женщиной года, она вырастила не одного социального сироту, сейчас у нее под опекой их шесть, в том числе с особенностями развития. Кристина, которую сейчас тоже пытаются представить жертвой, сказала нашему журналисту, что ее пальцем в семье не тронули никогда. Благодаря «гражданским активистам», которые обнародовали немало глубоко личной информации о Кристине, девочка не сможет найти себе работу в родной Суде. 

В общем, сейчас и Калачева, и Блохина, и «хорошая», и «плохая», в одной лодке. От них шарахаются знакомые, как от чумы, на них показывают пальцем, они боятся за своих детей. К Калачевой, как и к Блохиной, в дом лезут телевизионщики, пытаются получить хороший кадр и предлагают крупные суммы за участие в передачах. 

Мне кажется, вся эта шумиха вокруг социальных сирот может иметь лишь одно весомое последствие: люди будут отказываться брать таких детей под опеку. Сейчас на федеральном уровне полностью дискредитирована вся региональная система опеки, выстраиваемая долгие годы. Органы соцзащиты представлены слепоглухонемыми, опекуны - извергами. И все это под крики возмущенной толпы на телешоу. Сотрудники правоохранительных органов при выключенных диктофонах признаются, что во время проведения проверки деятельности опекуна ничего не найти - это подписать приговор себе самому. Хотя, конечно, мы верим, что следствие установит объективную картину.

Моя же просьба ко всем, кто действительно переживает за судьбу и Степы, и Кристины: пожалуйста, пока идет вся эта свистопляска, не верьте никому. Ни тем, кто защищает опекунов, ни тем, кто их обвиняет. Ни красивому Андрею Малахову, ни любому другому человеку, который будет щедро раздавать клейма «садист», «вор», «изверг». Не верьте соцсетям. Действия всех этих активных людей продиктованы чем угодно, только не желанием установить истину. Не спешите призывать к расправе. Оставайтесь людьми.