Ольга Фокина: «Я даже к порокам отношусь с сочувствием»

На юбилейном вечере в филармонии 85-летнюю Ольгу Фокину встречали, как звезду: когда она тихонько и скромно вошла в зрительный зал, гости стоя устроили ей долгую овацию. В эксклюзивном интервью нашему изданию Ольга Александровна рассказала, почему не считает себя народным поэтом и почему прагматики «кусаются».

- Когда вы были нашим почетным гостем на 100-летии газеты «Красный Север», вы так упомянули период своей работы фельдшером: «Не хватало времени на стихи - все забирала работа». Сейчас подавляющее большинство писателей и поэтов работает на должностях, порой никак не связанных с литературой. И многие жалуются, что времени на творчество не остается. Как вы считаете, может ли сочетаться литературный труд с какой-то другой профессией?

- Для меня совершенно ясно, что литератор должен где-то работать. Основа любого творчества - это жизнь, которая всюду, и человек - или активный участник этой жизни и выражает в своих произведениях отношение к ней, или бездельник, который сидит и только занимается своими рифмами. За свои литературные труды он, конечно, должен что-то получать, но только когда они опубликованы, напечатаны и заслужили внимание читателей. 

- А если писатели будут получать зарплату от государства, как это делается в Китае или, скажем, Вьетнаме?

- Жить на зарплате от государства, мне кажется, - это искусственное поддержание писательской формы. Человек, который получает зарплату за что-то, пока еще не написанное, фактически ни за что, просто может быть неискренним в своих писаниях.

- У вас есть драматическая поэма в двух частях «Останься со мною» про юную выпускницу медучилища, которая хочет работать в медпункте своего родного колхоза. А вы когда-нибудь пробовали свои силы в других направлениях литературного творчества, помимо поэзии: в прозе, драматургии?

- Мне кроме как стихами писать ничем другим не хочется. Я написала стихотворение в прозе один раз, оно опубликовано. Но стихи начинают обижаться, если я перехожу на другой стиль, обижаться и изменять. Поэтому я остаюсь верна им. Когда Вологодским драмтеатром руководил Леонид Топчиев (1975 - 1978 гг. - Прим. ред.) и очень хотел, чтобы я что-нибудь написала для театра, я откликнулась на его предложение все равно в стихах, не в прозе. Для меня это родная стихия.

- Чем внутреннее устройство поэта отличается от устройства прозаика?

- Наверное, об этом Васю Белова надо было бы спрашивать. Он начинал со стихов, потом перешел на прозу. Помню, на юбилее Федора Александровича Абрамова он сказал: «Я бросил этой ерундой заниматься, этими стихами». Для него перевесила проза. Лиричность, свойственная некоторым авторам, перевешивает эпичность, которая свойственна прозе. Все зависит от человека, каким его Создатель благословил.

- Огромную популярность в Интернете набрали ваши стихотворения о Шиесе, и общество вновь убедилось, что гражданская лирика очень востребована. Считаете ли вы, что творческие люди должны активно реагировать на происходящее в стране и в мире?

- Насчет «должны» я не согласна. Никто никому ничего не должен, это потребность души человеческой. Если человек включен в общественную жизнь, он, естественно, реагирует на все болезненные моменты. Не потому, что он должен, а потому, что у него душа сопротивляется. Конечно, многие за эти активные реакции попадали под наказание, но тем не менее упорные люди отстаивали свое, иногда побеждали, иногда нет, однако борьба всегда была, есть и будет. Люди станут отстаивать правду и справедливость, честность всегда и везде, сколько бы ни было на свете перемен. Все равно божеские заповеди будут чтить люди, владеющие словом, они будут выступать в защиту этих вековечных ценностей.

- Есть поэты, в основном молодые, которые пишут только о себе, про себя, про свои чувства, а окружающее для них - лишь фон. Как вы относитесь к такой поэзии?

- Эта пассивность, конечно, не создаст им популярности, потому что самоутверждение - это самообольщение. Сам себя убедишь, что ты поэт, а если тебя общество не признает, останешься один на один со своим самомнением… Читай сам себя, упивайся и разочаровывайся!

- Какие из многочисленных современных проблем волнуют лично вас?

- Меня особенно волнует сейчас наше отношение к миру: чрезмерная расточительность наших материальных благ, лесных запасов, природных богатств. В людях то же самое начинается - стремление к рос­кошеству. Я из тех людей, которые, пока вещь носится, будут ее хранить и беречь. Я против излишества. Сколько продукции производится только для того, чтобы ее потом выбрасывать - упаковки, оберточной бумаги, - как мы захламляем нашу бедную землю, бедные наши моря, реки и океаны, где эта пластмасса плещется. Совершенно излишняя эта бесконечная упаковка, которая бывает дороже, чем сам продукт. Бесхозяйственность эта меня расстраивает, надо бережнее относиться к нашим богатствам.

- Современный мир такой практичный, в нем остается все меньше места для лирики, романтики. Как вы считаете, нужна ли поэзия в современном мире? 

- Как и во все времена, кому-то она нужна, кому-то не нужна. Практичные люди спокойно обходятся своими достижениями, а мечтатели все равно не могут обойтись без высоких чувств. Все зависит от человека. Он может просто сказать «Я тебя люблю» - и все, а другой может написать романс «Не уходи, побудь со мною». И, безусловно, эти романсовость, лиричность нужны человеку в минуты высокого душевного напряжения, когда обуревают чувства: без этого не обойтись. Если великое чувство облечь в грубое слово, то оно пропадает. А когда оно окружено великолепным словесным материалом, оно приобретает совсем другое значение: и красоту, и возвышенность, человек становится крылатым. Я считаю, что без лирики, без поэзии общество обойтись не может. Практичность, в конце концов, сама себя «покусает»!

- Вы знали очень многих известных людей, которых сегодня называют классиками. Не все они были в жизни, что называется, примерами для подражания. Как вы считаете, стоит ли читателям рассказывать всю правду про писателей и поэтов? Или есть вещи, которые читателям лучше не знать?

- Я, конечно, не люблю, когда начинают докапываться до каких-то мерзостей в жизни поэта или писателя, но вообще каких-то действительно мерзких вещей в жизни не наблюдала у писателей. Были пороки, свойственные каждому из жителей этой планеты, никто не застрахован от соблазнов каких-то, но ведь человек бывает не виноват в том, чем его наградили родители, какая наследственность в нем заложена. Он может эту наследственность преодолеть, а может не преодолеть. Поэтому я даже к порокам отношусь с сочувствием, стараюсь как-то уберечь людей. С Колей Рубцовым мы разговаривали на эту тему, как женщина и как медик я его уговаривала: побереги себя, устройся на работу, чтобы крепче стоять на ногах, но там, думаю, наследственность сыграла роковую роль. Как и у Есенина тоже. Я не за смакование отрицательных черт, потому что жизнь - одно, а творчество - другое. Если бы эти люди жили другой жизнью, может быть, они бы и не писали стихов. Они опускались в такие глубины, которые свойственны и другим людям. Почему любят Рубцова и Есенина? Потому что они познали эти подвалы и как-то из них выкарабкивались, и люди сочувствуют им.

- Вас очень любят наши читатели, вас слушали за границей, и вообще у вас огромное количество поклонников. Считаете ли вы себя народным поэтом?

- Нет! Я даже поэтом себя стесняюсь называть, а тем более - народным. Народный - это значит всенародный, а всенародный - это и элита, и чиновники, и рабочие, и крестьяне, но у каждого свои пристрастия, свои приоритеты. А если говорить о том, что у нас привыкли народом считать только крестьян, то я, конечно, с крестьянами. Так что я не народный, но, наверное, родной для них человек. Родной - в смысле национальном, русский, свой человек. Но народный - отрицаю! (Смеется.)