Герой у каждого свой, а Победа - общая!

Владимир Романов, журналист:

Деда по отцовской линии призвали в начале 1942-го, определив в танкисты. Потери в этом роде войск были огромными, сопоставимыми с пехотными частями. Но судьба хранила деда и под Сталинградом, и на Курской дуге, и в кровопролитных встречных боях марта 1945 года у венгерского озера Балатон, где в последней попытке переломить ход войны Гитлер бросил чуть ли не все свои танковые резервы, включая отборные части СС. 

Но за все три года боев у деда не было ни ранения, ни царапины. Из поверженной Германии он вернулся с медалью «За отвагу», орденом Красной Звезды и трофейной немецкой картой пригородов Берлина, позаимствованной из подбитой его экипажем «пантеры».

А вот дед по материнской линии был директором сельской школы, из-за проблем с ногой получал отсрочки, но летом 1944-го настал и его черед. По состоянию здоровья определили в писари, но за 20 километров до линии фронта эшелон попал под бомбежку, часть бойцов была убита, часть пропала без вести. Лишь через много лет семья узнала, что при том налете дед погиб и был захоронен недалеко от Риги.

Деда по отцовской линии я хорошо помню. Он был веселым и жизнерадостным человеком. 

Но каждое 9 Мая в его глазах стояли слезы: из 76 земляков-ровесников, одновременно при­­званных с ним в 1942-м, живыми вернулись только восемь. А вот деда по материнской линии я знаю лишь по единственной довоенной фотографии. 

Но для меня оба они - настоящие Герои, которыми я всегда гордился и буду продолжать гордиться.

Ольга Бурчевская, журналист:

Мой дед Александр Андреевич Романов родился и вырос в Вожегодском районе. Оттуда осенью 1941 года его и призвали на войну. Дед ждал отправки на фронт на кирилловском сборном пункте, когда там вспыхнула дизентерия - новобранцы умирали в муках. Узнав об этом, бабушка насушила ржаных сухарей, взвалила мешок на санки и вместе с другой солдаткой отправилась в путь - пешком из вожегодской деревни в Кириллов. Несколько дней от зари до зари две крестьянки шли зимником и лесными дорогами (как-то их сопровождала волчья стая), ночевать просились к добрым людям. Три пары валенок стерла до дыр бабуля, но сухарями мужа спасла. 

Дед служил артиллеристом в 454-м стреловом полку. Он попал на Воронежский фронт, в самое пекло, был командиром орудия. Лишь однажды он признался: было очень трудно. Южный чернозем под дождями превращался в непроходимое месиво, в котором вязли и тонули солдаты, лошади, пушки.

Его война была недолгой: в октябре 1942 года старшего сержанта Романова тяжело ранило. Осколком ему вырвало полбедра, перебило седалищный нерв. Полгода дед провел в госпиталях, а в марте 1943-го на костылях вернулся домой. Его безжизненная нога была сложена вдвое и подвязана к пояснице, чтобы не волочилась по земле. А еще дедушка долго не мог согреться - его трясло даже летом, в жару: на завалинке он сидел в шапке и овчинном полушубке.

Тогда-то бабуля выходила деда еще раз. На руках она носила мужа в баню: парила лечебными травами, массировала больную ногу - сухую и тонкую, как спичка. Со временем дед начал ходить с палочкой, а потом и работать. Он был счетоводом в колхозе, бухгалтером в сельпо, истопником на машинно-тракторной станции, сторожем на складе ГСМ. А спустя много лет ему дали пенсию по инвалидности - 33 советских рубля. 

Уже после войны к боевым медалям дедушки добавился орден Славы - награда искала героя почти 30 лет. А сам дедушка ушел из жизни 8 мая 1978 года, не дожив всего лишь день до своего главного праздника - Дня Победы.

Наталья Новинская, журналист:

Только в прошлом году мне довелось прочитать «Блокадную книгу», которую собрали Даниил Гранин и Алесь Адамович. Ее запрещали печатать в СССР: слишком отличалась реальная память блокадников от официальных версий.

У меня в войне нет победителей. Мне ни с чьим портретом не выйти в Бессмертный полк. Потому что большая часть моей семьи была из репрессированных. Прабабушка по материнской линии Мария Каарпунен была «финской буржуйкой» и еще в годы революции сослана из-под Питера в первые ссыльные лагеря в Мурманской области, когда людям просто ставили палатки на осеннем ветру и говорили: построите себе бараки - выживете зимой. В дни войны она была вдовой с двумя сыновьями-подростками, и я не представляю, как она выживала. Дед по отцовской линии Василий Линник, родившийся 5 мая 1930 года на Украине, мог бы партизанить в годы войны, как мальчишки из «Молодой гвардии». Но его родню вместе с ним еще в 30-х тоже сослали под Кандалакшу. Он был из «кулацкой» семьи. Работал на экскаваторе, копал карьеры, строил молодой научный город Апатиты. 

А на Украину всю жизнь мечтал вернуться, что и сделал уже в 90-е. 

Моя любимая бабушка Надя 1937 года рождения, последыш в большой белорусской семье. Все ее старшие сестры прошли через войну. А ей в те годы было четыре - восемь лет. И на Смоленщине, в их деревне, в их доме стояли немцы. Говорит, что угощали ее, мелкую, шоколадом. А ее старшая сестра Анна, прошедшая медсестрой всю войну, окончила ее под Кенигсбергом. 

И там, в городе Полесске (бывший Лабиау), выгнав немцев, им сказали: вот стоят дома - берите себе любой. Она выбрала и стала жить там, потихоньку перевезя туда всю семью. Я была в этом доме один раз в детстве: это был уютный, но какой-то нерусский дом. 

А мне больно за всех в этой истории. За блокадников, про которых много лет не говорили правды. За тех, кто погиб. За тех, чьи судьбы искалечила война. За ссыльных, которые оказались виноваты в том, что жили как-то не так. За умерших от тифа во время войны сестру и брата бабушки. За немцев, кормивших ребенка шоколадом и убивавших его соседей по селу. Помнить обо всем этом важно и нужно. Чтобы не повторить - никогда-никогда. 

Андрей Сальников, журналист:

В Сталинграде воевала моя мама Нина Степановна Семовская. Она не очень любила вспоминать о войне, но как-то однажды рассказала про Сталинград. 

- Наш полевой госпиталь, где я была медсестрой, не так уж далеко стоял от Волги, и за водой мы ползали к реке. Надо было именно ползти: немцы стреляли безостановочно, головы не поднять. Где-то на полпути лежала убитая лошадь, я отмечала про себя: вот, уже лошадка, у нее отдышусь - и вниз, к реке. Только воняла эта лошадь, не больно-то рядом полежишь... Возле лошади меня и ранило. 

Помолчала, вспомнила эту лошадь еще раз, как пряталась за ней от пуль.

- Почему так? - подумала вслух. - Вроде бы - война, страшно, гибнут вокруг. Мы работали в госпитале буквально сутками, ног не чувствовали под собой. А жить было хорошо. Почему?

Мама пробыла в Сталинграде не так уж долго: в сентябре - ранение, контузия... Ей, кстати, тогда около месяца оставалось до дня рождения. Свой 21-й год она встретила в госпитале. Не медсестрой уже, разумеется. 

Нина Степановна Семовская. Слева - один из редких маминых снимков в военной форме, справа - на пенсии.

Ответ на тот мамин вопрос я долго искал. Казалось, нашел: молодость, понятное дело, жизнь воспринимается яркой, и надежда все-таки сильнее, чем кровь, боль, грязь. Но сейчас понял: дело не в этом. На той войне люди жили не страданиями, а Победой. Они знали: как скоро разгромим врага, зависит от каждого. Кровь, боль, грязь никуда не девались, но не они определяли строй жизни, отношение к ней, а будущая Победа. В том, что мы победим, моя мама и ее однополчане никогда не сомневались. Как не сомневались и в том, что ради Победы нельзя жалеть ничего. И не жалели... Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя.

Мама моя ушла на фронт добровольцем, едва закончив первый курс мехмата Московского университета. После Сталинграда долго лечилась, потом опять воевала, опять ее ранило. Последнее ранение на фронт девушку уже не пустило. После госпиталя Нина вернулась в университетские аудитории, однако астрономия ее судьбой все-таки не стала: врачи побоялись, что нагрузки мехмата станут чрезмерными, и посоветовали перейти на филологический. Любовь к звездному небу осталась на всю жизнь…После войны закончила МГУ, была учителем в районном городе Вельске. Хорошим учителем, это все ее ученики говорили. А на пенсию пришлось выйти задолго до нужного возраста: сказались ранения. Скончалась наша мама примерно за полгода до своего 70-летия. 

Сталинградская битва закончилась 78 лет назад. Или все-таки вчера?

Светлана Шубина, журналист:

Мы с сестрой и братом были поздними детьми своих родителей, и, когда в школе мои сверстники писали сочинения к Дню Победы про своих дедов, я рассказывала о военных походах отца.

Наш Егор Иванович был прекрасным оратором и в отличие от многих фронтовиков, которые не любили вспоминать о войне, постоянно выступал с речами, неизменно яркими и лаконичными, на митингах и перед школьниками, поскольку считал, что главное в его жизни - это военно-патриотическое воспитание молодежи. И служить своему делу у него получалось сполна. Здесь привожу комментарий повзрослевшего соседского мальчишки, который я нашла в соцсетях: «С Егором Ивановичем познакомился, когда был в гостях у бабушки с дедушкой. Он нас гонял, прикрикивая, когда мы бегали по крышам сараек. Но по-настоящему этого человека я узнал в шестом классе, когда он приехал к нам в Сазоновскую школу из Чагоды на урок истории. Пожалуй, это был самый познавательный урок по теме Великой Отечественной войны за все время».

Отец хотел уйти на фронт добровольцем сразу же, как дожил до совершеннолетия, но, поскольку он был трактористом в колхозе, ему приказали сначала найти себе замену. И он, выучив вождению молодую односельчанку, ушел на войну в 1943 году, закончив школу командиров артиллерийской разведки. Был участником Курской битвы, освобождал Житомир, прошел всю Европу, форсировал Одер. Победу встретил в Чехословакии. Он трижды орденоносец, но больше всего гордился двумя медалями «За отвагу».

Сейчас, когда Егора Ивановича нет в живых, а умер он почти в 90 лет, его внуки и правнуки наряду с рассказами о фронтовых трудностях вспоминают и курьезные случаи из жизни деда. Например, то, как он, контуженный, после лечения просил врачей не ставить в документах такой диагноз, «а то девки узнают и любить не будут». Но впоследствии эта просьба обернулась против него: отец долго не мог получить инвалидность и связанные с нею военные льготы.

Правнучка Арина: «Я ни разу не видела деда, и меня он не видел, не знал, 
но со мной на Параде Победы он в Бессмертном полку прошагал». 

Евгений Стариков, журналист:

Радиокомитет, а именно так в годы войны именовалось нынешнее областное радио, стал первым местом работы моей бабушки - Обушенковой (после замужества - Алексеевой) Галины Александровны. Располагался он тогда на Советской улице - нынешней улице Ленина - напротив кинотеатра «Салют».

Должность 17-летней девчонки значилась как курьер. В круг ее обязанностей входила доставка документов из радиокомитета в различные организации, в том числе на вычитку новостных передач в Главлит. Литературное бюро, где сидели цензоры, располагалось на четвертом этаже гостиницы «Золотой якорь».

Рано утром 9 мая 1945 года Галина Александровна пришла на работу. Журналисты уже знали, что закончилась война. Бабушка получила статьи, большинство их, конечно же, касалось сообщений о падении Берлина, и понесла их в Главлит, располагавшийся на четвертом этаже «Золотого якоря». После утверждения ответственными товарищами их нужно было срочно доставить в редакцию - как раз к началу вещания.

Из раскрытых окон здания - в День Победы в Вологде было очень тепло - было видно, что на площади Революции стал стихийно собираться народ. Люди плакали, обнимались, пили вино, пели песни. 

Юной вологжанке так хотелось быть в этот момент вместе со всем городом! Это в глазах девчонки «прочитал» строгий цензор. Он задал ей один вопрос: «Кто у тебя на войне?» Получив ответ, что где-то воюет, вернее, уже воевал брат Алексей, чиновник вопреки инструкции не заставил ждать бабушку вычитки статей, а отпустил ее на площадь Революции ровно на час...

Новости были доставлены ею в радиокомитет вовремя и тут же пошли в эфир, сообщив о наступлении мира в стране…

После войны Галина Александровна Обушенкова-Алексеева была бухгалтером редакции газеты «Северный путь» СЖД, бухгалтером объединенной бухгалтерии областной типографии и газеты «Красный Север».

Бабушки не стало 21 марта 2010 года. На следующий день ее пришли награждать медалью «65 лет Победы»…»

Алексей Третьяков, журналист:

Мой дед, Константин Иванович Молчанов, был призван в армию из архангельской глубинки в 1940 году. Служил в пехоте. Свой первый бой он принял летом 1941-го под Оршей. Винтовок на всех не хватало, поэтому оружие брали у погибших товарищей. А потом была штыковая атака. Кто-то кричал: «За Родину! За Сталина!», другие просто: «Мама!» Вспоминал дед и здоровенного фрица, которого он тогда заколол штыком. 

А еще он рассказывал о драниках, которыми их, остановившихся на постой солдат, угощала белорусская женщина. «Вкуснее тех драников я больше, наверное, ничего в жизни не пробовал», - вспоминал дед. 

Потом были оборона Ленинграда, прорыв блокады. Мой дед был дважды ранен. После одного из ранений ему чуть было не ампутировали руку. Спасло то, что в госпитале в тот момент был с объездом профессор медицины, который принял решение не делать из молодого парня калеку и пришил ему руку. Войну Константин Иванович закончил на границе с Финляндией. Мой дед был отмечен тремя боевыми медалями: «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией». В 1946 году он демобилизовался, вернулся домой, создал семью, в которой родились три дочери. Константин Иванович ушел из жизни в 1989 году. Каждый раз 9 Мая, в День Победы, наша семья вспоминает его подвиг. 

Оборона Ленинграда стала одной из самых драматических и вместе с тем героических страниц истории 
Великой Отечественной войны. | Фото с сайта test.waralbum.ru

Артем Помялов, журналист:

У меня в детстве был старый, с пожелтевшими страницами и рассохшейся обложкой советский песенник. Как он попал в нашу семью, никто уже не помнил, но для меня вместе с романами Майн Рида и Толкина он на одно время стал по-настоящему настольной книгой. Революционные марши и песни про покорение целины или космоса меня совершенно не цепляли, а вот военные тексты, наоборот, нравились. На импровизированных домашних концертах я всегда с удовольствием исполнял что-нибудь из репертуара Шульженко, Бернеса, Высоцкого… Но особенно любил две песни: «Враги сожгли родную хату» и «Песенку фронтового шофера». Одна - честная, пронзительная и до слез грустная, вторая - легкая, веселая, оптимистичная. 

И мне, шестилетнему, тогда казалось, что Марк Бернес поет про моего деда, Павла Филипповича, который 18-летним мальчишкой ушел на войну. Под обстрелами и бомбежками он возил снаряды на линию фронта, принимал участие в Курской битве… В этом незамысловатом тексте есть такие слова: «Мы вели машины, объезжая мины, по путям-дорогам фронтовым…» У песенных шоферов это, к счастью, получалось, а вот у моего деда один раз не вышло. Госпиталь, операция, осколок в паре миллиметров от сердца, который тогдашняя медицина извлечь так и не смогла. Врач предупреждал: никаких серьезных нагрузок, волнений, а то все может закончиться печально. 

После войны дед несколько лет работал в Москве личным водителем генерала из Минобороны. Потом вернулся на родину, в Кировскую область, где возил лес в местном леспромхозе, построил для семьи два дома, воспитывал дочерей. А в 1957-м умер от того злосчастного ранения всего в 32 года. 

Во время переездов потерялись немногочисленные фотографии деда, письма с фронта, а так как о войне он никогда не рассказывал даже самым близким, то и подробностей фронтовой биографии Павла Филипповича не сохранилось. Осталась, пожалуй, только та самая песня… И теперь я понимаю, что она не только о моем деде, а обо всех героях-водителях, кто километр за километром приближал Победу!

Ольга Ильинская, журналист:

Мой дед с отцовской стороны, Григорий Ефимович Мошкин, родился в 1912 году. С 1939 по 1946 год он служил в Монголии. 

В 1945 году участвовал в боях против Японии. Я училась в третьем классе, когда дедушки не стало, и не успела расспросить о его военном прошлом, впрочем, как объяснили мне родители, дедушка Гриша и сам вряд ли стал бы об этом подробно рассказывать, так как работал с секретной военной документацией и, скорее всего, давал подписку о неразглашении. В его автобиографии указано, что лейтенант Мошкин закончил службу заведующим секретной частью штаба управления тыла 17-й армиии. В 1985 году указом Президиума Верховного Совета СССР Григорий Ефимович был награжден орденом Отечественной войны II степени.

Его супруга, моя бабушка Вера Федоровна, в войну работала учительницей сельской школы в Лебяжском районе Кировской области.

Дедушка с материнской стороны, Алексей Константинович Травеников, всю войну, хоть она и застала его 13-летним мальчишкой, работал в колхозе Рабоче-Крестьянского сельского Совета Вологодского района. Так он на всю жизнь и остался с семью классами образования. Бабушка с материнской стороны, Александра Геннадьевна Коноплева, была мобилизована в трудовые бригады, которые занимались лесозаготовками и рытьем окопов. Будучи пятнадцатилетней, Шура с такими же мальчишками и девчонками не раз ночевала под открытым небом возле костра, а потом вспоминала, как наутро у них у всех лица были черным-черны - от холода дети старались подползти по земле как можно ближе к огню. Бабушка Шура была четвертой, самой младшей дочерью в семье. Ее старшая сестра Екатерина всю войну прошла медсестрой и вернулась домой с наградами. 

Надежда Кузьминская, главный редактор:

Да, моя мама, Нина Агафоновна Кузьминская (до замужества Александрова), родилась в жутком 1937 году в деревне Брусенцово Волынского района Орловской области. В итоге нескольких административных реформ теперь это Становлянский район Липецкой области. 

Именно военное детство определило всю жизнь мамы. В ноябре 1941 года Брусенцово заняли немцы. Местные жители вынуждены были оставить свои дома, Александровы перебрались в подвал. Думаю, именно тогда маленькая Нина узнала, что такое голод. Области эти были хлебные, год выдался урожайным. Немцы забрали все, что было. Мама вспоминала черных людей, которые требовали «яйки». Не поджоги и расстрелы, не то, как угоняли в Германию молодых и здоровых, а этот ужас бесконечных голодных дней. Поэтому и наши солдаты, которые освободили район в начале 1942-го, запомнились ей тем, что угощали детей сахаром.

Мама не смогла получить даже среднее образование. Молоденькой девчонкой по комсомольской путевке она отправилась на стройки далекого северного Череповца. Работала на металлургическом заводе и в строительных организациях, встретила здесь свою судьбу. 

Такой мама приехала в Череповец.

Именно благодаря маме в семье всегда было бережное отношение к хлебу, у нас никогда не выбрасывали еду. Она и сейчас свою любовь к нам выражает единственным известным ей способом - старается вкусно накормить.