Зачем журналист «Красного Севера» купил билет до Парижа?

«Мне, пожалуйста, один билет до Парижа», - обратился я к кассиру небольшой автостанции, что находится в самом центре Магнитогорска. Та, ничуть не удивившись, пробила билет и буднично произнесла: «Ваша машина - с номером 146, через час с небольшим будете в Париже», - делая ударение на последнем слоге.

Беглые братья

Париж, о котором пойдет речь, - как бы и настоящий, но в то же время не совсем. По всем официальным документам он действительно Париж и даже имеет свою Эйфелеву башню, только находится не на берегах французской Сены, а в глубинке Челябинской области. Рейсовые автобусы сюда теперь не ходят, но несколько раз в сутки до Парижа и обратно курсируют семиместные маршрутки-«ларгусы».

Первая остановка - в селе с заковыристым названием Фершампенуаз (4 000 жителей) - административном центре Нагайбакского района, в состав которого входит и Париж. Причем оба этих села, как и близлежащий населенный пункт Кассельский, названный так в честь немецкого города Кассель, возможно, имеют вологодский след в своей истории.

Впервые об этом я узнал три года назад от башкирских краеведов. Якобы сохранились архивные документы о двух братьях, крестьянах из Кадниковского уезда Вологодской губернии, во второй половине XVIII столетия отправившихся в поисках лучшей доли на Южный Урал. На уже существовавших тогда уральских заводах беглых крестьян принимали охотно, лишних вопросов не задавали. Но и условия работы для таких вот беглых были сродни каторжным: трудились за еду - хлеб, воду, жидкие щи да пареную репу, а за малейшую провинность полагались батоги да плети.

Братья снова бежали, примкнув к местной ватаге босяков, что озорничала на проселочных дорогах. Потом, раскаявшись, они превратились в оседлых землепашцев, а их потомки вступили в ряды Оренбургского казачества, участвовали в Отечественной войне 1812 года, а еще через 30 лет оказались в числе нагайбакских казаков-переселенцев, основавших и Фершампенуаз, и Париж. Даже сохранилась фамилия этих братьев - Петровы.

И вот, оказавшись в командировке в Магнитогорске, я решил проверить эту легенду, тем более что теоретически все сходилось: и Париж, и Фершампенуаз (названный так в честь французской колонии Фер-Шампенуаз, на территории которой русские войска когда-то добивали армию Наполеона), и еще пять населенных пунктов в Челябинской области были основаны по указу императора Николая I с целью защиты тогдашних южных рубежей России. 

И первыми жителями этих городков-крепостей действительно стали переселившиеся из соседней Башкирии нагайбакские казаки.

А вот фамилия Петровы была слабой зацепкой, и не только из-за своей распространенности. Беглые вологодские братья могли назваться в новом месте как угодно, да и крестьянские фамилии тогда часто давались по именам отца: сын Петра? Быть тебе Петровым. Сын Семена? Значит, станешь Семеновым. Но оставалась надежда, что в самом селе отыщутся их однофамильцы, и уже через них можно будет как-то выйти на современных потомков вологодских парижан.

Сменили кафе на пельменную

От Фершампенуаза до Парижа - еще 30 километров. Пока ехали, женщина с соседнего сиденья «ларгуса» не переставала жаловаться: при советской власти в нашем ПарижЕ (а все местные произносят название села в этом склонении именно так, делая упор на букву Е!) были и совхоз-миллионер, и свой большой конный двор, а сейчас все подчистую разворовали. И вообще тут «дыра дырой».

Но по прибытии на место оказалось, что представительница местного населения «немного» преувеличила. Да, совхоза уже нет, но есть воссозданное на его базе небольшое фермерское хозяйство. Да, Париж - отдаленная от основных трасс глубинка, но совсем не «дыра», а достаточно благоустроенное село с аккуратными частными домиками и расчищенными от снега улицами. В челябинском Париже с населением в 1 600 человек есть своя средняя школа, библиотека, почта, несколько магазинов, сельская медицинская амбулатория и свой Парижский (он так и называется!)  ДК. 

Несколько месяцев назад по причине переезда владельцев в город закрылся главный центр гастрономического сельского досуга - кафе-магазин «Ваш Париж», но продолжает исправно работать пельменная, действует свой музей, а еще отовсюду видно главную достопримечательность села - 55-метровую Эйфелеву башню. 

Эту построенную в 2005 году точную копию настоящей башни с Елисейских полей, выполненную в масштабе 1 к 6, здесь используют как вышку сотовой связи.

Конечная остановка маршрутки - как раз рядом с мачтой. Неподалеку - продовольственный магазин. Внутри - ни души, нет даже продавца. Потом, запыхавшись, вбегает женщина: «Я у сестры чай пила, через окно за магазином смотрела».

Ассортимент на прилавках обычный, но есть и местные изыски - булочки с черемухой. Черемуховое повидло, как мне рассказали, как раз и делают в Нагайбакском районе. Булочки интересные, с миндальным привкусом и идут за милую душу. Слегка подкрепившись, выхожу на главную улицу Парижа - Советскую. 

В Музее истории села, куда я обратился за консультациями, версию о возможных вологодских основателях населенного пункта не подтвердили, но и не опровергли. Сказали, что первая группа переселенцев в 1842 году была достаточно обширной и здесь могли быть люди из самых разных губерний, в том числе и казаки, потомки которых 100 лет назад нередко «переписывали» свои родословные. Дело в том, что местных казаков, многие из которых открыто поддержали белое движение, после гражданской войны, мягко говоря, новые власти не жаловали, и детей этих самых казаков вплоть до 1935 года даже было запрещено призывать в Красную Армию.

Любопытно, что при этом парижский музей размещается в историческом особняке купца Тинибаева, в котором в годы гражданской войны находился штаб будущего красного маршала Василия Блюхера.

Увы, но отыскать потомков земляков на основании сохранившейся фамилии пока не получилось. И все-таки вологжане сюда приезжают, чтобы принять участие в ставшем уже традиционным Парижском полумарафоне. 

В 2022-м на дистанцию в 21 километр вышло свыше 4 000 участников со всех уголков страны. Еще больший наплыв бегунов ожидается в забеге этого года, предварительно намеченном на 27 мая.

При расставании с руководителем музея происходит еще один примечательный для меня диалог.

- Вы оставьте свой номер телефона, я вам позвоню, если что-то узнаю про «вологодских» Петровых, - говорит Надежда. - Кстати, ваша-то фамилия как?

- Романов, - отвечаю.

- Ой! - смеется моя собеседница. - У нас в Париже таких человек под 40 будет! Может, вы тоже из нагайбаков?

Честно говоря, я задумался.